В России три десятка женщин-пилотов гражданской авиации. Первой в России женщиной – командиром воздушного судна в 2009 году стала пилот «Аэрофлота» Ольга Грачёва. В «Трансаэро» пилотессы появились только в 2012 году. Сейчас в «Аэрофлоте» 13 пилотесс, три из них - командиры воздушного судна. Мария Уваровская получила это звание в январе 2014 года.
The Village попросил пилотессу рассказать о рабочих буднях, реакции пассажиров на женский голос пилота и том, как меняется мир.
Мария Уваровская
командир воздушного судна
Об обучении
Я не мечтала в детстве стать пилотом. После школы я поступила в архитектурный институт, а параллельно занималась в аэроклубе. Сегодня большинство аэроклубов коммерческие, но в моей молодости можно было учиться бесплатно, это называлось Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ). Первый раз я полетела в 17 лет на маленьком пилотажном самолёте. Хобби через какое-то время переросло в желание стать профессиональным пилотом.
К счастью для родителей, я успела получить надёжное образование. В какой-то момент я поставила их перед фактом: поступила в Академию гражданской авиации. Чтобы стать пилотом, нужно налетать определённое количество часов, оплачивать занятия на самолёте приходится самостоятельно. Работа архитектора позволяла учиться на небольшом шестиместном Як-18Т. Налетав на нём около 100 часов, в 24 года я поступила в Академию гражданской авиации.
В первый раз я пришла на собеседование в «Аэрофлот», когда могла летать ещё только на спортивном самолёте. Конечно, на меня тогда посмотрели со снисхождением, но им понравилось моё искреннее желание работать именно здесь. Мне поставили ряд условий, в том числе налетать на ЯК-40 определённое количество часов. Я устроилась в другую российскую авиакомпанию и поработала там. После этого пришла снова и на этот раз насовсем. Меня взяли вторым пилотом на Ту-154.
Практики государственных аэроклубов больше нет, и, поскольку обучение стоит немалых денег (получение свидетельства частного пилота обойдётся от 350 до 650 тысяч рублей, в зависимости от выбранного типа самолёта. - Прим. The Village), среди пилотов появилась прослойка людей из бизнеса. Кто-то из них в своё время даже оканчивал училище, но поработать по специальности не смог: в начале 90-х был кризис, резко сократилось количество перевозок и работы для пилотов не было, штат не расширяли, ребят после училищ не брали. Потом старожилы ушли на пенсию, а преемственности поколений не было. Объёмы перевозок увеличились, количество авиакомпаний увеличилось, возник серьёзный дефицит. Те ребята, которые мечтали летать, но вынужденно стали заниматься бизнесом, вернулись в авиацию.
Они вложили часть заработанных денег, полетали с инструкторами и стали профессионалами. Среди моих коллег есть довольно богатые люди, которые могли бы и дальше заниматься бизнесом, но им хочется летать и они готовы отказаться от жизни, которая была у них раньше. (Условия работы пилота указаны на сайте «Аэрофлота» в объявлении о наборе КВС. - Прим. The Village.)
Когда в зимнее время
я в пальто и моей лётной
формы не видно, меня регулярно принимают за стюардессу
Сейчас стали появляться программы, когда авиакомпании оплачивают обучение. Выпускники училищ считаются ценными кадрами: они молодые, здоровые и являются хорошим материалом для обучения. Тех, кто когда-то на чём-то летал, рассматривают более пристально. Компании иногда предоставляют своим сотрудникам кредиты на обучение: отлетав определённое количество часов, став пилотом, они просто их отрабатывают. Есть переученные бортинженеры и штурманы. Есть прецеденты переучивания бортпроводников.
О коллегах-мужчинах
Мужчины-коллеги ведут себя достойно, с их стороны я не замечала ни случаев недоверия, ни неуважения. Даже насмешек в глаза никогда не было, хотя за глаза, думаю, они шутят о нас. У меня был хороший пилотажный опыт, коллеги по гражданской авиации не умели делать то, что умела я: они никогда не летали на пилотажных самолётах. Видимо, это помогло мне завоевать авторитет в первое время. Я рада, что работаю в мужском коллективе. Мне кажется, у меня мужской тип мышления. Я понимаю, как психологически себя настроить на работу с мужчинами. Иногда мне даже сложнее договориться с женщинами, чем с мужчинами. У женщин немножко другой мир, а я уже адаптировалась под мужскую среду.
Как правило, мой второй пилот - мужчина. Конечно, было несколько случаев, когда я видела, что второму пилоту или бортпроводнику некомфортно. Им сложно, потому что они немного не понимают, что происходит. Раньше их командирами всегда были мужчины, они знали, что и как сказать, а, увидев командира-женщину, начинают подбирать слова и испытывать дискомфорт от того, что ситуация непривычная. На работу это никак не влияет, просто иногда сложнее говорить на отвлечённую тему со вторым пилотом.
Когда я вводилась командиром, сидела в кресле капитана, а на кресле второго пилота сидел мой инструктор. На стоянке заходит техник, смотрит на нас и говорит: «Зачем вы местами-то поменялись? Почему сидите на месте командира?» Отвечаю, что я ввожусь, что я будущий командир. «Да ладно!» - заявил техник. Ушёл. Но как-то ему было неспокойно на душе, он вернулся снова, уточнил: «Ну вы точно пилот?» И, вздохнув, ушёл.
Кстати, система сближения с землёй говорит женским голосом. Раньше в кабине были одни мужчины, и если вдруг к тебе обращается женщина, то значит что-то не так.
О реакции окружающих
Курьёзы, связанные с тем, что пилот самолёта женщина, периодически происходят. Часто такие моменты возникают, когда мы прилетаем в российские аэропорты. За границей все к этому привычны. В AirFrance и Alitalia 20 % пилотов - женщины, а для российского наземного персонала это совершенно необычная история. Когда в зимнее время я в пальто и моей лётной формы не видно, меня регулярно принимают за стюардессу.
Мы не видим пассажиров, когда здороваемся с ними по радиосвязи, но бортпроводники рассказывают, что многие удивляются, когда слышат мой голос. Некоторые пассажиры волнуются, но за всю мою работу с рейса никто ни разу не снимался. Бывает, пассажиры после посадки хотят посмотреть на командира, познакомиться, сфотографироваться, выразить своё восхищение, но им это редко удаётся: кабина у нас закрытая, и, пока бригада прощается с пассажирами, мы в ней занимаемся своими процедурами.
Когда в незнакомой компании я говорю, кем работаю, всегда появляется дополнительная тема для разговора. Человек хочет узнать меня получше, думает: «Наверное, в тебе что-то есть необычное, раз ты выбрала такую работу». Иногда мне хочется прямо сказать: «Я обычный человек, обычная девушка, которая просто занимается тем, что ей нравится».
О других женщинах в авиации
Я пришла в «Аэрофлот» в 2007 году и стала третьей женщиной-пилотом в компании. Сейчас у нас работают 13 девушек, каждый год к нам присоединяются одна-две пилотессы. Раньше мне казалось, что женщины в этой области конкурируют, но, когда познакомилась с первым в «Аэрофлоте» командиром-женщиной, Ольгой Ивановной Грачевой, мои мрачные представления развеялись. Она работала на Boeing 767, это дальнемагистральный самолёт, и всегда была готова всем во всём помогать.
В целом количество женщин-пилотов в России увеличивается, но стереотип нашего мышления запаздывает за техническим прогрессом. Мы на стыке Европы и Азии, и многие процессы у нас заторможены: роль женщины у нас не совсем определена. И женщины-то у нас другие.
Все мои женщины-коллеги совершенно разные, не похожие друг на друга, каждая по-своему ведёт себя в кабине, у каждой свой подход к работе.
Раньше многие стюардессы обращались ко мне с вопросом, где научиться и что сделать, чтобы занять моё место в кабине экипажа. Не всегда это были люди, которые хотят летать: кому-то хочется зарплату побольше, кто-то считает, что мы сидим и ничего особенного не делаем. Как правило, случайные люди отсеиваются ещё на этапе обучения.
Мужчинам выдают форму по их размерам,
единственное - могут немного ушить.
С женщинами всё сложно
У нас в компании людей оценивают в зависимости от их профессионализма, а не пола. Нашим инструкторам удалось избавиться от стереотипов, не только в отношении женщин. Например, у нас сейчас очень много молодых командиров, хотя кажется, что предпочтения в нашей сфере должны отдавать более взрослым и опытным. Тем не менее, несмотря на молодой возраст, пилоты хорошо профессионально подготовлены, у них прекрасная память и хорошие знания.
О форме
Мужчинам выдают форму по их размерам, единственное - могут немного ушить. С женщинами всё сложно. Когда я стала третьим пилотом, на меня сшили форму, потому что у меня очень маленький размер. Но женщину, которая пришла на работу следом за мной, отправили на склад выбирать что-то из мужской одежды. Потом с нами работал «Дом моды Виктории Андреяновой», шил форму по индивидуальной мерке. При этом каких-то различий между мужской и женской формой не было, мы сами просили сшить немного по фигуре китель, добавить пояс на пальто, а модельеры шли нам навстречу.
Сейчас женщин стало больше, и к нам стали относиться внимательнее. Пошив женской формы пытаются поставить на поток. Сейчас разрабатывается новая форма, и буквально на прошлой неделе всех женщин вызвали и спросили, как нам было бы удобно работать. Наверное, наша форма чем-то даже будет отличаться от мужской, в том числе головным убором.
О работе командира и рабочем режиме
В целом работа командира и второго пилота одинаковая: сперва один ведёт связь, а другой в этот момент пилотирует или контролирует работу автопилота. Потом мы меняемся. Однако командир принимает окончательное решение в важных вопросах.
Во время моего первого рейса в качестве командира воздушного судна было лёгкое волнение перед тем, как вывести на полосе двигатели в максимальный режим. В этот момент пришло осознание, что я буду теперь самостоятельно принимать все решения. После этого всё проходило в штатном режиме, на волнение просто не было времени. Ответственность, конечно, есть, и она давит, но она никогда меня не пугала.
Я летаю на Airbus A320, это среднемагистральный самолёт, не рассчитанный на трансконтинентальные рейсы. Наша география - Европа и Россия до Иркутска. Во Владивосток летают дальнемагистральные самолёты. Если я улетаю утром, то лечу часа два, например, в Прагу. Там час стоянка - и обратно. Если мы улетаем в восемь часов вечера, то стоим несколько часов в аэропорту, а под утро прилетаем обратно. Посмотреть ничего не удаётся, если у нас нет длинной стоянки с выходом в город. Различия в полёте небольшие: у нас страна широкая, поэтому расстояния побольше и воздушное пространство не так загружено, как европейское. В европейском пространстве насыщенный радиообмен.
В кабине КВС и второй пилот общаются на английском, на русском говорим только на отвлечённые темы. В то время, когда мы переучивались с советской техники, было условие - выучить английский. Уровень должен быть приличным - это технический язык: вся документация на английском языке и все технические документы, сам аэробус тоже иностранный.
По количеству полётов в месяц ограничений у нас нет. Есть лётная норма и норма рабочего времени. Лётная норма - 80 часов в месяц, продлённая норма - 90 часов. Соответственно, 800 и 900 часов в год. Многие пилоты соглашаются на продлённую норму, потому что так увеличивается зарплата.
Менять самолёт раз в пять лет - это хорошая практика. Спустя пять лет пилот начинает скучать, он побывал во всех условиях, приобрёл колоссальный опыт. Кто-то после этого идёт в инструкторы, кто-то занимает руководящие должности, кто-то меняет тип самолёта. Всем нужно движение и профессиональный рост. У меня есть возможность переучиться на дальнемагистральный самолёт, но я не очень хочу. Мне нравится улетать утром и прилетать вечером. У моих рейсов, конечно, тоже есть свои минусы: много ночных. Они съедают время, потому что весь день после рейса ты высыпаешься. На семью и общение с шестилетней дочерью остаётся совсем мало времени.
Об опасностях, суевериях и катастрофах
Мне повезло, у меня никогда не было отказов авиатехники в воздухе. Были отказы на земле и как результат задержки рейсов. В воздухе, бывало, портилась погода, приходилось уходить на запасную полосу. Это нестандартные ситуации, они требуют внимания, но они штатные. Сочетание таких факторов, как боковой порывистый ветер, обледенение на полосе, длина полосы, усложняет ситуацию. При посадке на короткую заснеженную полосу ты понимаешь, что должен сесть именно в знаки, в точке приземления - в ясную погоду с четырёхкилометровой посадочной полосой ты можешь позволить себе эту точку перелететь. Все эти ситуации отрабатываются на тренажёрах, полностью имитирующих все варианты. Раз в год на этих тренажёрах мы подтверждаем свою квалификацию - если не справиться с этим экзаменом, к работе не допустят.
После каждой авиакатастрофы в мире в каждой российской компании идёт реакция. Всегда издаются информационные документы, созданные на основе разбора катастрофы, мы с ними знакомимся. Проводится специальная работа - дополнительное обучение или занятия. Если какая-то ситуация когда-либо уже возникала, мы должны быть готовы предотвратить её, когда она возникнет вновь. Мы пытаемся извлечь максимум из ошибок. Изучаются даже незначительные инциденты.
Мы летаем каждый день и уже не верим в приметы, например, не фотографироваться перед рейсом и прочее. Люди на работе становятся практичнее и, наверное, немного циничнее. Пассажиры летают раз в месяц, и им кажется, что это риск. Когда летаешь каждый день, ничего не боишься. Это просто работа.
Фотографии: Иван Анисимов
Девушки в армии делятся на два типа: курсантки - студентки, поступающие в военные училища, и девушки, служащие по контракту, так как срочной службы в нашей стране для девушек нет. Тем не менее, женская служба не ассоциируется с военными действиями, разве что в романтических фантазиях. Участие девушек на поле боя или направление их в горячие точки запрещено, что и приводит прекрасную половину прямиком в кадры. В то время, как современный рупор феминизма - журнал Wonderzine - жалуется на несправедливость законов и возможностей женщин в российской армии, а также рассказывает, как девушки идут служить чтобы доказать самим себе, что они ничем не хуже мужчин, мне стало интересно, как же всё обстоит на самом деле. Мне удалось пообщаться с курсанткой Военного университета Минобороны России и выяснить, зачем девушки идут в военные, страдают ли от неравноправия, и на кого стоит равняться тем, .
Анастасия Полякова, 23 года
Имя и фамилия были изменены по желанию героини, все совпадения случайны.
Зачем девушки идут служить
Прежде всего девушки идут служить, потому что военное образование всегда бесплатное. Ты бесплатно учишься, тебя одевают, выдают форму, кормят, платят деньги. Спустя полтора года после начала учебы девушкам предстоит заключить контракт на срок обучения и дальнейшие пять лет обязательной службы. По окончанию обучения девушки получают звание лейтенанта и уходят служить дальше.
То, где ты будешь служить, зависит от профиля обучения. Среди женских профессий распространены такие, как военный перевод, экономика, инженерия, военная медицина или тыловое обеспечение. В дальнейшем девушки могут обеспечивать лингвистическую деятельность, помогать мужчинам в тылу, участвовать в различных армейских мероприятиях, но в основном работа «бумажная», рутинная.
Военные врачи могут оказаться на поле боя только в крайней ситуации, при всеобщей мобилизации, в противном случае, это работа в части или в военном госпитале. Звучит это не так романтично, как если бы женщины спасали раненых и тащили бы их на себе под обстрелом, но на самом деле работа очень ответственная.
Допустим, девушка служит санитарным инспектором роты, и на ней лежит ответственность за то, чтобы солдаты не подхватили какие-нибудь опасные заболевания, например, ротавирусную инфекцию, которая появляется просто из-за того, что кто-то не помыл руки, а передается очень быстро. В результате - в роте эпидемия.
Учитывая, какая нестабильная сегодня ситуация с трудоустройством в гражданской сфере, одной из ключевых причин идти служить для девушек становится стабильное рабочее место по окончанию учебы.
Неравноправие в армии
Когда мне говорят о том, что девушки служат наравне с мужчинами, я никогда не соглашаюсь. В армии нет равноправия, но нет и неравноправия - вот такой парадокс. Девушки скорее работают, чем служат, но при этом я никогда не сталкивалась с тем, чтобы к женщинам относились недостойно. Наверное, где-то и есть армейский харассмент, а статистика говорит о частом насилии в смешанных частях, это страшно, но я о прецедентах не знаю.
К девушкам относятся очень лояльно, никто не грубит им, не унижает, не шлепает по заднице, не напоминает о дедовщине, да что говорить, на девушек не повышают даже голоса - ни сослуживцы, ни вышестоящие чины.
Курсантам запрещено общаться с курсантками. Разумеется, внутри университета есть общение и даже романтические отношения между однокурсниками, но, по правилам, парень-курсант может стоять рядом с курсанткой, говорить с ней, но ни в коем случае не прикасаться к ней. И парни следуют таким правилам, потому что никто не хочет получить выговор. У нас есть возможность дружить и общаться друг с другом, но во время каких-то совместных поездок. Например, однажды мы ездили всем курсом в аквапарк, и там нам можно было говорить и трогать кого захочется.
Никто не пытается показать женщинам в армии их место. «Иди на кухню, вари борщи», «Что ты вообще здесь забыла?» - такого просто нет! Во-первых, потому что военный университет - это непростое место. Ни один мужчина-военный, независимо от своего звания, никогда не позволит себе задать курсантке такой вопрос, потому что существует негласное правило: любой курсант идет в училище по своим причинам. Это на срочной службе парней гонят палкой защищать родину, к ним и отношение другое, их стращают, просто потому что так надо, чтобы добиться хоть какой-то дисциплины.
Курсанты свой долг знают, поэтому их ценят, относятся к ним как с взрослым и самостоятельным, независимо от гендерной принадлежности. Разумеется, если курсантка или курсант не выполняют поставленные пред ними задачи, их могут отчитать и сказать что-то вроде:
— но, согласитесь, в данном случае речь идет не о том, кто на что годится по половому признаку. На гражданке всё так же. Если женщина не справляется с работой, ее уволят, и феминистки могут кричать о несправедливости, но будут не правы.
С женщин на службе спрашивают меньше, как бы кто ни говорил. Если курсантка не выполнила приказ, ее не станут наказывать так, как наказали бы мужчину, хотя справедливость всё равно есть.
В плане отношения, конечно, равенство прав существует, но есть важное различие: женщин не отправляют в горячие точки, их не подвергают никакой намеренной опасности, мне кажется, что нас скорее берегут, нежели унижают в правах.
Эта проблема надуманная. Женщины редко бывают в действительно «военных условиях» не потому, что от них мало толку на поле боя или их место на кухне, а потому, что мужчин-военных в разы больше, так что кадров для ведения военных действий хватает.
Я думаю, и мужчины, и женщины знают, на что идут, когда подписывают контракт. Это не вопрос проверки собственной выдержки или желание доказать, что женщины круче мужчин. Те, кто идет в армию за этим, - глупцы. Это служба, это ответственность. У нас положено так: женщины работают в мирных сферах, мужчины занимаются остальным, женщины нужны на своих рабочих местах, у них хватает работы.
В русской армии, безусловно, есть женщины, умеющие держать оружие, готовые сражаться наравне с мужчинами, такие бой-бабы, но даже они не едут воевать.
Добиваются ли женщины высокого статуса в армии
Командные должности для женщин в армии, конечно же, есть. Существуют специализированные женские подразделения, где их обучают соответствующим навыкам, девушки там также проходят курс молодого бойца, где их учат стрелять, копать, противогазы надевать - базовые навыки, необходимые для выживания на войне. Помню, первый месяц в университете мы занимались как раз этим. Опять же, женскими подразделениями командуют женщины.
У нас есть руководительница - боевая женщина, по званию майор, такая волевая, что боятся ее даже парни-курсанты. Насколько я знаю, она дослужилась до своего звания. Но далеко не всегда так происходит. Моя мама, например, закончила институт, и сейчас она старший лейтенант запаса медицинской службы. Ей достаточно прийти в военкомат, и ее могут мобилизовать, и она будет служить по своему званию где-нибудь в части или в военном госпитале.
У нас в стране нет какого-то специализированного университета, где бы готовили женский командующий состав, - мужской, напротив, есть. Например, московское высшее общевойсковое командное училище - довольно жесткое место. Там готовят парней - будущий командный состав. Парни учатся там в очень строгих условиях, и женщин туда не берут.
Во время учебы парни живут в казарме, у некоторых есть внеказарменное положение, но в большинстве случаев все они находятся на территории казармы. Здесь они просыпаются, идут на учебу, потом есть свободное время, там же они ночуют.
Мы, девушки, живем только в общежитиях. Здесь прекрасные условия, и нас никто не трогает.Парней часто могут остановить и сделать выговор даже за сущую ерунду, ворсинку на форме. Девушек же никто не отчитывает и пустяковыми заданиями не обременяет. Мне кажется, нам делают скидку, ведь женщине сложнее ужиться в армии, чем мужчине. И это нормальная практика, естественная философия. Если девушки живут не по уставу, тогда да, их никто жалеть не будет, в остальном всегда делают «поблажки». Мы носим форму, отдаем честь, ходим в наряды. Здесь ничего особенного не происходит, нужно просто прибраться и всё.
Никто из моего курса не уходил в самоволки, опять же, потому что к нам относятся лояльно, и если попросить увал, его дадут без проблем. У парней же есть всего 2 увольнительных в месяц, и какие-то привилегии могут быть только в случае отличной учебы, опять же, зависит от учебного заведения.
Девушки, в принципе, всегда учатся лучше, поэтому у нас есть бонусы за «хорошее поведение».
Женщины-командиры
Женщина-командир и мужчина-командир - это разные вещи. Начальник нашего курса - женщина.
Как правило, женщины командуют женщинами.
Они тоже довольно мягкие и лояльные, майор, про которую я говорила выше - это скорее исключение. Грубости в командовании нет, ни со стороны женщин, ни со стороны мужчин. Это считается плохим тоном, и многие мужчины-командиры даже думают, что это не по-мужски, поэтому не позволяют себе лишнего, а если и случается, то таких людей очень сильно наказывают.
Женщина-командир почти никогда не командует мужским отрядом, потому что парням нужна более жесткая дисциплина. Здесь другая психика и другое воспитание. Так сложилось испокон веков. Пожалуй, женщину-командира не будут воспринимать так, как мужчину. В этом вопросе неравноправие, конечно, есть. Да и вообще женских командных кадров в армии не хватает. Одна женщина-офицер может руководить тремя курсами.
Истории о женщинах-командирах почти сказочные.
Из реально существующих высоких званий среди женщин есть пример Елены Георгиевны Князевой - единственной женщины со званием генерал-майора. Она сейчас заместитель начальника Военного университета Минобороны России по учебной и научной работе. Женщина очень красивая, талантливая, отвечает за учебную часть университета. В ее полномочиях разрабатывать учебную программу, а для этого необходимо быть очень образованной и опытной. Я восхищаюсь ею, потому что она действительно знает, что делает. В армии принято бояться людей с таким высоким званием, но Елена Георгиевна на удивление приятный человек, ко всем очень хорошо относится.
Как-то она заходила к нам на пару и так добродушно спрашивала, как наши дела, нравится ли нам изучать языки! Мы были в шоке - она же генерал-майор! Любой курсант при виде генеральских погонов испытывает праведный трепет. Попасться генералу с каким-нибудь нарушением - это такая проблема. Когда приезжает генеральская проверка, курсанты предпочитают сидеть и не высовываться, не дай Бог попадешься на какой-нибудь ерунде, а у генералов такой богатый опыт службы, что они найдут, что у тебя спросить.
Еще я очень восхищаюсь полковником Ниной Владимировной Егоршиной - тоже очень талантливой женщиной, умной и опытной, причем яростной феминисткой, как мне кажется. Это еще один отличный пример женщины, которая добилась высокого статуса в армии. Она начальник кафедры языкознания и литературы, поэтому те, кто плохо учится, постоянно имеют с ней проблемы. Нужно очень сильно постараться, чтобы сдать ее предмет, потому что она очень строгая и жесткая. Ее боятся даже многие преподаватели, а вот к девушкам она хорошо относится, защищает всегда.
Отношение к сослуживцам
Я знаю, что к парням относятся жестче, но нужно понимать, что есть курсанты, которые по-разному к этому относятся. На построении командир может в шутку зарядить локтем в почку, но не со зла, и никто не считает это насилием, нет вреда для здоровья. И если парень адекватный, он посмеется над этой ситуацией, а другой побежит докладывать полковнику о каждой царапинке. Таких людей никто не любит в коллективе.
Среди девушек тоже есть стервы или доносчицы.Это очень редкий случай, но всё же бывает, попадается кто-то, кто бежит жаловаться. У нас как-то произошел случай на экзамене, когда девушку застали с микронаушником. Когда спросили, кто ей диктовал ответы, она долго не хотела сознаваться и выдавать одногруппницу, потому что знает: от этого ее статус в коллективе только пострадает. Тем не менее, когда уже поймали с поличным, приходится сдаваться. Обеих наказали: одну отправили на пересдачу, а к другой просто поменялось отношение.
June 11th, 2013
То героическое время рождало героев, а точнее настоящих героинь... Они были разные, но всех их объединил флот. От капитанов судов, до морских пехотинцев и водолазов, женщинам везде находилось место. Они доказали свое право быть там и то, что женщина на флоте может все!
А еще, глядя на эти фото, я вспомнил слова классика: "Да, были люди в наше время..." Были!!!
"Валентина Яковлевна Орликова (19.11.1915 - 31.01.1986) - первая женщина-капитан большого морского рыболовецкого траулера (БМРТ), единственная женщина-капитан китобойного судна («Шторм»), ветеран Великой Отечественной войны, первая женщина в рыбной отрасли страны, удостоенная звания Героя Социалистического труда.
.....................
В 1941 году окончила судоводительский факультет Ленинградского института инженеров водного транспорта. Когда началась Отечественная война, работала штурманом на судах морского флота. Участвовала в эвакуации раненых из Таллинна в августе 1941 года. С августа 1942 года до октября 1944 - 4-й штурман, а затем третий помощник капитана на теплоходе "Двина". "Двина" возила в США советское сырьё в обмен на американскую продукцию, поставляемую по ленд-лизу.
.....................
Во время первого интервью ей задали такой вопрос:
Как вам, маленькой женщине, удается командовать мужчинами?
Она очень толково объяснила, в чем состояли ее обязанности. Привела пример, как пришлось маневрировать во время первой в ее жизни атаки фашистской подводной лодки, как она смотрела на приближающуюся торпеду, как увела судно от нее.
Страха не чувствовала, - говорила Валентина, - было огромное напряжение. Зажмурилась. Считала до пятнадцати. Пронесло. А слушают ее подчиненные потому, что понимают: от того, как четко выполнят распоряжения, зависит судьба парохода и всех людей на нем.
В конце полуторачасового интервью, во время которого Валентина блестяще ответила на все вопросы, один из корреспондентов пробасил:
Теперь до меня дошло, почему моряки исполняют все ваши команды.
Муж Орликовой плавал вторым помощником капитана на другом судне. Судьба сводила их очень редко. За время войны ее пароход трижды приходил в США, и каждый раз корреспонденты стремились побеседовать с отважной женщиной"
"Боцман объяснил мне, что это наш капитан Валентина Яковлевна Орликова. О женщине - капитане, сравнительно недавно появившейся в траловом флоте, уже ходили слухи. В моём представлении это должна была быть, как говорили Ильф и Петров, "широкоплечая гражданка", высокого роста, мужиковатая, отдающая зычным голосом команды, пересыпанные отборным матом.
Валентина Яковлевна была ниже среднего роста, хрупкой, изящной, миловидной женщиной с мелкими, очень правильными чертами лица, большими выразительными глазами, короткой стрижкой. Интеллигентна, умна, иронична. Во взаимоотношениях с экипажем внимательна, проста, доброжелательна, спокойна, никогда не повышала голоса и не употребляла крепких выражений, но при необходимости проявляла необыкновенную твёрдость характера в поступках и независимых решениях.
Её миниатюрная внешность больше подходила для хозяйки аристократического салона прошедшей эпохи или, наконец, искусствоведа в чинной тиши музейных залов, но отнюдь не для управления океанским траулером в штормовой Атлантике с экипажем в девяносто человек.
В суровые годы войны В.Я.Орликова ходила в конвоях на транспортах, после войны командовала китобойцами на Дальнем Востоке, затем работала в Москве, в Минрыбхозе, и с приходом из новостроя БМРТ в Мурманск опять вернулась на капитанский мостик. Она сравнительно быстро освоила промысловую работу, рейсовые задания перевыполнялись ежерейсно, отсюда стабильность заработка и постоянство экипажа.
Работали у берегов Канады, в районе Ньюфаундленда. Очень неблагоприятный район, шторма сменяют туманы, осложняют работу льды, выносимые от берегов Гренландии. Большая скученность судов, отсюда опасность столкновения, вынуждая капитана сутками не покидать мостика. Рано утром к нам подошёл небольшой исландский траулер "Айсберг". С его борта просили оказать помощь.
"Какая помощь вам нужна?" - на английском спросила Орликова. "Мне нужен господин капитан" - последовал ответ. "Я слушаю вас"- отвечала Валентина Яковлевна. Капитан "Айсберга" и вся его команда с изумлением рассматривали маленькую женщину в чёрной шубе и шапке - капитана огромного океанского траулера..."
Герман Ануфриев. "Капитан дальнего плавания В. Я. Орликова"
В Мурманске
Экипаж тральщика ТЩ-611
«Семеро смелых», как прозвали экипаж ТЩ-611 сталинградцы. В истории военно-морского флота известен единственный случай, когда весь экипаж военного корабля — от матроса до командира — состоял из женщин. В 1942 г. на Волге, под Сталинградом, успешно действовал тральщик № 611. На его палубе установили крупнокалиберный пулемет, сбрасыватели глубинных бомб, а на мачте был поднят Военно-морской флаг. Командиром корабля назначили Антонину Куприянову, командиром отделения-Дусю Пархачеву, рулевым — Тамару Декалину, матросом-Веру Фролову, минером-Анну Тарасову, пулеметчицей — Веру Чапаву и мотористом — Агнию Шабалину. «Семеро смелых» — так вскоре назвали девичий экипаж тральщика ТЩ-611. Этот минный тральщик сейчас находится на вечной стоянке в городе Камышине.
О.Тонина.
Вспоминает Ю.А. Пантелеев Командующий Волжской флотилией в 1943 году:
«Вскоре после гибели тральщика ко мне пришла комсомолка старшина 2-й статьи Куприянова и стала настойчиво просить выделить ей тральщик и разрешить укомплектовать его команду только девушками.
— А не боитесь?
Девушка даже обиделась.
Я сказал, что подумаю, но, честно говоря, долго не решался. Меня стали уговаривать специалисты, дескать, Куприянова подобрала хороший экипаж и девушки со своей задачей справятся. Скрепя сердце я согласился, выделил старый катер. Девушки своими силами отремонтировали его, установили тралы и доложили о готовности нести боевую службу. Перед первым выходом я сам придирчиво осмотрел корабль, проверил знания команды. Впечатление осталось наилучшее, и я дал «добро» на выход. Скоро мы получили донесение: экипаж Куприяновой подорвал мину. Затем вторую, третью… К концу кампании весь экипаж был отмечен правительственными наградами и получил крупные денежные премии».
На флоте тоже нужны девчата!
"На память..." (лицо)
"На память..." (оборот)
Надпись на обороте сообщает, что девушки служили в танковом батальоне 1-й Отдельной бригады МП Балтфлота
Морская пехота. Муж и жена Григорьевы. Новороссийск. 01.06.1942
Личный состав 1-го батальона 3-й бригады морской пехоты Балтийского флота. Ленинградская обл. 1943г.
Снайпер 255-й бригады морской пехоты Елизавета Миронова. Новороссийск. 1943г.
"Евдокия Николаевна Завалий единственная женщина во Второй мировой войне, которая командовала взводом морской пехоты. Вот лишь небельшой фрагмент из ее воспоминаний:
Черные бушлаты всегда наводили на них [немцев] смертельный ужас. Внезапностью, дерзостью и бесстрашием. Головы у моих ребят отчаянные были. Но когда фрицы узнали, что среди них - женщина, сначала поверить не могли, а потом стали охотиться за мной. Что касается уважения, не знаю, но расскажу еще один случай. Это была самая дерзкая и самая трудная операция, которую поручили моему спецвзводу.
В феврале 45-го шли жестокие бои за Будапешт. Четыре дня морские пехотинцы пробивались к крепости, где размещалось гитлеровское гнездо - штаб-квартира фашистского палача Хорти. Все подходы к замку были заминированы, оборудовано множество огневых точек. Командование 83-й бригады поставило задачу: во что бы то ни стало проникнуть внутрь крепости. Обследуя все закоулки, моряки обратили внимание на канализационный люк, спустились в него и обнаружили подземный ход. Разведчики доложили, что пройти подземельем можно, но дышать там трудно - стоит тяжелый смрад, от которого кружится голова. Командир роты Кузьмичев вспомнил, что среди захваченных нами трофеев есть подушки с кислородом. Просчитали, что идти надо до четвертого колодца, и решили рискнуть. Мой взвод шел впереди роты - одна подушка на двоих, делаешь спасительный вдох и отдаешь соседу. Коллектор оказался уже, чем предполагали, шли согнувшись, ноги увязали в зловонной жиже. У второго колодца услышали грохот и лязг. Осторожно отодвинули крышку и сразу закрыли - наверху вся улица запружена танками и бронемашинами. Господи, подумалось, а что же ожидает нас у четвертого колодца? Ведь это вонючее подземелье может стать нашей братской могилой, достаточно бросить пару гранат! У четвертого колодца остановила взвод. Сердце бешено колотится, но там, наверху, было тихо. Значит, правильно рассчитали.
Покинув колодец, бойцы редкой цепочкой рассыпались вдоль серой стены замка, очередью уложили часового. Внезапное появление «черных комиссаров» повергло противника в замешательство, нам хватило этих секунд, чтобы ворваться в здание, пока застрочил пулемет. Подоспела рота и другие подразделения - брали этаж за этажом и вскоре полностью очистили от гитлеровцев замок и прилегающие кварталы. В числе пленных оказался немецкий генерал. Он смотрел на нас, как на призраков, не в силах понять, каким чудом мы оказались в тылу его войск.
Когда ему сказали, что прошли под землей, не поверил, пока не увидел разведчиков, не успевших отмыться от грязи и нечистот. Когда услышал, что комвзвода была девушка, опять не поверил и оскорбился: «Худшего издевательства вы не могли придумать?!»
Вызвали меня. Пришла в штаб грязная, как черт, разит от меня за километр. Майор Круглов, зажимая нос платком, обращается ко мне: «Доложите, как пленили немецкого генерала!» И вдруг немец протягивает мне пистолет системы «Вальтер» - плохо, видать, обыскали его ребята. «Фрау русиш черный комиссар! Гут! Гут!» Я глаза вытаращила на политотдел, те кивают - бери. Потом ребята именную надпись мне на этом пистолете сделали..."
Евдокия Завалий
Командир взвода Евдокия Завалий. 83 бригада морской пехоты. Болгария. 1944г.
Евдокия Завалий. За годы войны была четыре раза ранена и дважды контужена
Комвзвода Евдокия Завалий, матрос Пряморуков (слева), старшина 2-ой статьи Седых
Екатерина Дёмина. Герой Советского Союза.
"Санинструктор 369-го отдельного батальона морской пехоты Дунайской военной флотилии главный старшина Михайлова Е.И. 22 августа 1944 года при форсировании Днестровского лимана в составе десанта одной из первых достигла берега, оказала первую помощь семнадцати тяжелораненым матросам, подавила огонь крупнокалиберного пулемёта, забросала гранатами дзот и уничтожила свыше 10-и гитлеровцев"
Екатерина Демина
Ушла на фронт в 15 лет...
Гантимурова Альбина Александровна. Главстаршина, командир отделения разведки морпехоты
На пути в Порт-Артур. Август 1945г.
С орденом Боевого Красного Знамени
Балтийский флот
Сестричка
Санинструктор морской пехоты Козлова. Вынесла с поля боя 70 раненых бойцов. Октябрь 1942г.
Санинструктор морской пехоты Т.Бобкова
Санинструктор морской пехоты. Новороссийск. 1943
Медсестры Северного флота
На госпитальных судах (лицо)
01.09.1943 - автор Шевич
Давнее поверье о том, что женщина на флоте — явление аномальное, в наши дни воспринимается как некоторый пережиток.
И хотя к дамам в бушлатах некоторые мужчины все еще относятся скептически, прекрасный пол давно отвоевал себе место под солнцем во флотских экипажах многих стран. В Норвегии под натиском морских амазонок не устояли даже святая святых ВМС — субмарины.
В России заповедь Петра I о том, что «женщинам во флоте не бывать», впервые нарушила гречанка Ласкарина Бубулина — единственная в истории женщина — адмирал Российского флота. В США первой морячкой стала Грейс Хоппер — контр-адмирал американского ВМФ.
Есть своя женщина-легенда и в Украине. Человек удивительной судьбы и с уникальной в истории военно-морского флота биографией. Гвардии полковник морской пехоты Евдокия Завалий — единственная представительница слабого пола, которая в годы Второй мировой войны возглавляла действующий на передовой линии фронта взвод морских пехотинцев.
Я тщетно пытаюсь отыскать в облике невысокой худенькой женщины черты избранности, позволявшие ей, семнадцатилетней, командовать полусотней крепких мужиков, наводя ужас на гитлеровцев дерзкими вылазками, за которые она получила от них прозвище «фрау черный комиссар» или «фрау черная смерть». Буквально с порога Евдокия Николаевна командует мне: «Идем к столу! Флотская уха стынет!» Звучит как приказ, и я понимаю, что возражения бессмысленны — комвзвода в своей стихии.
Фатальная память
— Евдокия Николаевна, откройте секрет: как удавалось руководить взводом десантников, может, слово какое заговорное знали?
— Слова самые обычные: «Взвод! Слушай мою команду!» Голос-то у меня громкий всегда был, с детства песни пела под свой аккордеон. Поначалу, конечно, бывало, хмыкали хлопцы в мою сторону, но я внимания не обращала. Ничего-ничего, думаю, я вам еще покажу кузькину мать! Волю в кулак, очи озверелые и — вперед! Хотелось нос мужикам утереть, показать, что могу воевать не хуже, если не лучше их. И они привыкли ко мне, зауважали. Если бы не приняли как командира, сто раз была бы убита. Ведь немцы охотились за мной, после того как узнали, что «черными комиссарами» командует женщина, но ребята мои каждый раз выручали.
Поднимаю их в атаку: «За мной!» Догоняют и обходят меня, прикрывая, бесстрашные, отчаянные — Жора Дорофеев, Петро Мороз, Саша Кожевников, три Димы — Ваклерский, Собинов и Седых... Каждый из пятидесяти пяти моих автоматчиков до сих пор стоит перед глазами, хотя никого из них уже нет в живых. Димка Седых бросился под танк с последней гранатой, Миша Паникахо заживо сгорел, облитый горючей смесью, но успел вскочить на вражеский танк и поджечь его, Ваня Посевных... Когда появился во взводе, смерил презрительным взглядом: «Бабе подчиняться неохота!» А в боях за Будапешт он прикрыл меня от снайперского выстрела, подставив свою грудь... До Победы дошли только шестнадцать моих ребят, сегодня из нашего спецвзвода 83-й бригады морской пехоты осталась я одна.
Евдокия Николаевна замолкает, пытаясь унять слезы, ручьями текущие по щекам, а я, не зная, как утешить, перевожу разговор в другое русло — туда, где не должно болеть.
— Вы, наверное, пацанкой росли — во дворе верховодили, заводилой были?
Она как будто не слышит вопроса — рвущая сердце фатальная память 65-летней выдержки не отпускает ее.
— Так и не привыкла терять. На фронте слезы прятала под плащ-палаткой, чтобы, не дай Боже, не увидел кто и не заподозрил в слабости. Понимаешь, я просто не имела права быть слабой, бояться. Но все равно боялась... крыс. Ничего с собой поделать не могла, крысы для меня страшнее немцев были — голодные, по ночам в лицо бросались, за пятки грызли. Брр! Лучше не вспоминать...
Я ведь совсем девчонкой на войну попала, еще шестнадцати не стукнуло. Три раза бегала к военкому, а он мне все: «Молоко сначала подотри!» — «Какое молоко?» «Материно, не обсохло еще!» Но фронт приближался, и вскоре война сама пришла за мной. Как сейчас помню этот день, 25 июля. Выжженную солнцем степь в родной Николаевской области, колхозное поле, где мы с подругами торопились убрать урожай, зарабатывая трудодни. Вдруг видим — на белом небе над нашим селом появились черные пятна.
Бригадир аж присвистнул: «Парашютный десант!» Послышался нарастающий гул, и вражеские самолеты начали бомбежку. Мы бросились по домам. Вбежав во двор, я услышала чей-то стон и, глянув под старую антоновку, обомлела: молодой пограничник (у нас в селе находился штаб погранзаставы) лежит в луже крови. Не помню, как вбежала в хату, разорвала на бинты простыню, как могла перебинтовала его, смотрю — еще одного ранило, потом еще...
Когда последняя воинская часть покидала Новый Буг, ведя кровопролитные бои, я уговорила командира взять меня с собой. Хотела забежать домой за кофточкой, но возле дома столкнулась с бабушкой. Увидев меня, баба заголосила: «Ой, шо ж ти робиш? Вернися, золота моя!»
А потом вдруг крепко обняла, зашептала что-то и посмотрела в глаза:
— Онучечка! Четыре раза будешь кровью стекать! Но тебя принесут белые гуси... И перекрестила. Бабушка моя людей лечила травами и судьбу предсказывала. Прожила на свете 114 лет.
Дуськин взвод
— Сбылось бабушкино предсказание?
— Как сказала, так и случилось. Четыре ранения и две контузии — с такими трофеями я вернулась с войны. Впервые ранило на Хортице, когда во время отступления наш 96-й кавалерийский полк, где я служила санитаркой, принял тяжелый бой. Днепр нам пришлось форсировать вплавь, на хлипких плотах из подручного материала. Там и настиг вражеский снаряд. После проникающего ранения в живот попала в госпиталь под Краснодаром. Главврач осмотрел меня: «Ну все, девчоночка, отвоевалась. Получишь литер и дуй домой». Ответила, как отрезала: «Некуда мне ехать! Отправляйте на фронт!»
Направили меня после ранения в запасной полк. А туда как раз «покупатели» из командования приехали набирать ребят на передовую. Один из них, моряк, подзывает меня: «Гвардии старший сержант, покажите ваши документы!» Раскрывает мой литер и читает: «Старший сержант Завалий Евдок.» Это в госпитале имя мое так сократили. «Завалий Евдоким?» А я ему, и глазом не моргнув: «Так точно, товарищ командир! Завалий Евдоким Николаевич!» — «Даю пятнадцать минут на сборы!» — «Есть!»
Он и не подозревал, что перед ним — девушка. А я ничем не выделялась среди парней: те же гимнастерка и галифе, на голове после госпиталя — «ежик» с чубчиком — косу пришлось сбрить, чтобы вши не донимали. Выдали мне боеприпасы, обмундирование, а потом отправили... в баню.
— Вот тут-то и раскрылся обман? Разоблачили «Евдокима»...
— Да ты что! Если бы тогда узнали, не сносить бы мне головы. Расстрельная статья, с командованием шутки плохи! Стою ни жива ни мертва со своим тазиком, а мимо ребята в чем мать родила мыться бегут. Посмотрела на палатку медсанбата и смекнула расковырять себе лицо в кровь, чтобы не до бани было. В медсанбате мне обработали раны, а через два с половиной часа у станицы Горячий Ключ старший сержант Евдоким Завалий принимал бой в составе шестой десантной бригады.
— Вы хотите сказать, что вам удалось незаметно влиться в мужское общество и оставаться там нерассекреченной еще какое-то время? Простите, но это кажется невероятным...
— Тем не менее мне удалось продержаться около года. Никто ни о чем не догадался. Меня сразу же признали «своим парнем», а после того как под Маздоком я взяла в плен немецкого офицера, направили в отделение разведки, и вскоре я стала его командиром. Очень тяжелые бои шли на Кубани, в районе станицы Крымская. Там наша рота попала в окружение. В разгар схватки погиб командир, и, заметив растерянность бойцов, я — старшина роты — поднялась во весь свой «гигантский» рост и крикнула: «Рота! Слушай меня! Вперед, за мной!» Бойцы поднялись в атаку, и нам удалось сломить сопротивление противника, выйти из окружения. В этом бою я получила второе тяжелое ранение. Вот тогда-то и разоблачили «Евдокима».
— И какими были последствия? Перепало на орехи от командования?
— Никто даже не пикнул. Наверное, учли боевые заслуги и дали направление на шестимесячные курсы младших лейтенантов. После них в октябре 443-го направили в 83-ю бригаду морской пехоты Краснознаменной Дунайской флотилии и доверили взвод. Так я из «товарища Евдокима» превратилась в «лейтенанта Дусю». Матросы мне попались как на подбор — рослые, крепкие, отчаянные хлопцы. Ребята из соседних взводов вначале смеялись над нами: «Дуськин взвод!» Но прошло время, и стали называть уважительно: «Дусины гвардейцы». А мои автоматчики называли меня по-мужски — командиром, а иногда ласково Евдокимушкой...
Трем смертям не бывать
— То есть бойцы стали воспринимать вас не только как командира, но и как женщину. Скажите честно, сердце ни разу не екнуло? Влюбленные взгляды ловили на себе?
— О чем ты говоришь! Если бы хоть какие-то мысли возникли на этот счет, все — нет взвода и нет командира. Я была для них мужиком, да и некогда было нам, морским пехотинцам, любовь крутить. Про это ты в других родах войск расспроси, может, чего и расскажут. А мне нечего рассказать, кроме того, что вернулась я домой после войны чистая, как небо и звезды...
Мой бестактный вопрос разволновал Евдокию Николаевну, и в ее голосе вновь появились командные нотки: «Возьми вон ту газету!» Я протягиваю ей потрепанный газетный листок из разложенного на столе солидного домашнего архива. Она возвращает его мне: «Читай!»
— «Бойцов во главе с женщиной-офицером высадили в тыл врага десантные катера. Была поставлена задача перекрыть дорогу, по которой отступали на Вену разбитые под Будапештом фашистские части. 6 суток отбивали ребята яростные атаки врага. А потом с воздуха на них посыпались бомбы. Со стороны Будапешта на моряков двинулись «тигры». Казалось, что все кончено. Не выдержит горстка морских пехотинцев, не устоит. Но пока подоспела помощь, семь фашистских танков горело перед траншеями смельчаков. «Тигров» подожгли моряки из взвода лейтенанта Завалий...»
Евдокия Николаевна прерывает меня:
— Вот такая «любовь» у нас была, деточка. А ты говоришь, взгляды...
Севастополь, Сапун-гора, Балаклава, Новороссийск, Керченские катакомбы. По 8—9 атак за одни сутки. Я потом после войны еще долго по ночам «ходила в атаку». Кричала так, что соседи пугались. А бабушка молилась и говорила маме: «Это нечистый дух из нее выходит, доня!» Наверное, благодаря этим ее молитвам и заговорам живу до сих пор, хотя трижды была похоронена...
Я слушаю ее рассказ и думаю: наверное, когда человек при жизни становится легендой, мистику и мифологию воспринимает как объективную реальность. Забывая, где правда, где вымысел. Но на всякий случай уточняю:
— Сколько раз?
Она не реагирует на глупый вопрос и продолжает, глядя сквозь меня в свое прошлое:
— Еще в самом начале войны кто-то из односельчан сказал бабушке, что видел, как меня хоронили. Но она не поверила и все по церквям ходила, свечи ставила. Потом под Белгород-Днестровским, когда ночью форсировали лиман, чтобы, преодолев минное поле, захватить плацдарм и удержать его до прихода главных сил. Едва достигли середины лимана, как с противоположного берега ударили вражеские орудия и пулеметы. Несколько мотоботов пошли ко дну, остальные достигли берега и захватили его. Когда немцы стали отступать, мой взвод преследовал их. Я не заметила, как оторвалась от своих десантников, рядом разорвался снаряд, и меня отбросило взрывной волной. Очнулась, когда стемнело, и услышала немецкую речь. Немцы ходили по полю боя и добивали наших раненых.
Почувствовала, что приближаются ко мне, затаила дыхание, и вдруг огнем полоснула боль в ноге. Один из фашистов пронзил ее штыком, чтобы проверить, мертва ли «русиш фрау». Чудом не выдала себя, а на рассвете, когда наши батальоны очистили от гитлеровцев западный берег Днестровского лимана, меня, истекавшую кровью, нашли местные жители. В штабе бригады решили, что я погибла, и на братской могиле в Белгород-Днестровском среди других имен появилось мое.
Ну а в третий раз меня похоронили в Болгарии, высекли фамилию на памятнике, и когда спустя 25 лет я приехала в Бургас как почетный гражданин города, одна из женщин во время встречи с горожанами узнала меня и бросилась ко мне со слезами: «Доченька! Ты живая!»
Привидения в черных бушлатах
— Фашисты называли вас «фрау черная смерть». Значит, признавали вашу силу и свою обреченность, то есть уважали?
— Черные бушлаты всегда наводили на них смертельный ужас. Внезапностью, дерзостью и бесстрашием. Головы у моих ребят отчаянные были. Но когда фрицы узнали, что среди них — женщина, сначала поверить не могли, а потом стали охотиться за мной. Что касается уважения, не знаю, но расскажу еще один случай. Это была самая дерзкая и самая трудная операция, которую поручили моему спецвзводу.
В феврале 45-го шли жестокие бои за Будапешт. Четыре дня морские пехотинцы пробивались к крепости, где размещалось гитлеровское гнездо — штаб-квартира фашистского палача Хорти. Все подходы к замку были заминированы, оборудовано множество огневых точек. Командование 83-й бригады поставило задачу: во что бы то ни стало проникнуть внутрь крепости. Обследуя все закоулки, моряки обратили внимание на канализационный люк, спустились в него и обнаружили подземный ход. Разведчики доложили, что пройти подземельем можно, но дышать там трудно — стоит тяжелый смрад, от которого кружится голова. Командир роты Кузьмичев вспомнил, что среди захваченных нами трофеев есть подушки с кислородом. Просчитали, что идти надо до четвертого колодца, и решили рискнуть. Мой взвод шел впереди роты — одна подушка на двоих, делаешь спасительный вдох и отдаешь соседу. Коллектор оказался уже, чем предполагали, шли согнувшись, ноги увязали в зловонной жиже. У второго колодца услышали грохот и лязг. Осторожно отодвинули крышку и сразу закрыли — наверху вся улица запружена танками и бронемашинами. Господи, подумалось, а что же ожидает нас у четвертого колодца? Ведь это вонючее подземелье может стать нашей братской могилой, достаточно бросить пару гранат! У четвертого колодца остановила взвод. Сердце бешено колотится, но там, наверху, было тихо. Значит, правильно рассчитали.
Покинув колодец, бойцы редкой цепочкой рассыпались вдоль серой стены замка, очередью уложили часового. Внезапное появление «черных комиссаров» повергло противника в замешательство, нам хватило этих секунд, чтобы ворваться в здание, пока застрочил пулемет. Подоспела рота и другие подразделения — брали этаж за этажом и вскоре полностью очистили от гитлеровцев замок и прилегающие кварталы. В числе пленных оказался немецкий генерал. Он смотрел на нас, как на призраков, не в силах понять, каким чудом мы оказались в тылу его войск.
Когда ему сказали, что прошли под землей, не поверил, пока не увидел разведчиков, не успевших отмыться от грязи и нечистот. Когда услышал, что комвзвода была девушка, опять не поверил и оскорбился: «Худшего издевательства вы не могли придумать?!»
Вызвали меня. Пришла в штаб грязная, как черт, разит от меня за километр. Майор Круглов, зажимая нос платком, обращается ко мне: «Доложите, как пленили немецкого генерала!» И вдруг немец протягивает мне пистолет системы «Вальтер» — плохо, видать, обыскали его ребята. «Фрау русиш черный комиссар! Гут! Гут!» Я глаза вытаращила на политотдел, те кивают — бери. Потом ребята именную надпись мне на этом пистолете сделали...
— Евдокия Николаевна, а после войны вам не хотелось продолжить военную карьеру на флоте? Глядишь, и до контр-адмирала дослужились бы, как Грейс Хоппер.
— Мне давали направление в военное училище, но сказались ранения, и пришлось оставить службу. Но я не жалею, потому что встретила свою любовь, вырастила сына и дочь. Растут мои внуки и правнуки, хотя мне предсказывали, что ни мужа, ни детей не будет. Когда гитлеровцы готовились к контрудару по нашим войскам в районе озера Балатон, мой взвод остановился в помещичьем доме. Хозяйка, которая немного говорила по-русски, увидев меня, отшатнулась: «О Господи, женщина!» А потом стала убеждать, что оружие — это большой грех и что небо накажет меня, не дав продолжения моему роду, а земля разверзнется подо мной... Как видите, старая помещица ошиблась, живу. Одна за всех моих ребят...
После войны объездила множество городов, воинских частей, кораблей и подводных лодок — везде рассказывала о моем десантном взводе. Выступала в школах, чтобы дети знали правду, а не росли Иванами, не помнящими родства. И сейчас иду, если зовут и не подводят силы. В августе прошлого года привезла из Севастополя тридцать комплектов тельняшек и бушлатов для ребят из 104-й школы в Пуще-Водице, куда с радостью ходила каждый год 9 Мая. А 1 сентября 2007 года этой школе торжественно присвоили имя фашистского головореза Романа Шухевича. Нужна ли теперь там моя правда?..
За последние два с половиной месяца она похоронила сразу четырех близких людей — трех сестер и племянника. «К человеческим потерям привыкнуть нельзя, — говорит Евдокия Николаевна, — но выжить все-таки можно. Главное — не утратить память и не предать ее. На ней ведь держится мир, но как объяснить это людям?»
Коллектив еженедельника «2000» от всей души поздравляет гвардии полковника морской пехоты Евдокию Завалий,
и в ее лице всех наших дорогих фронтовиков, с самым главным праздником — Днем Победы. Пусть вас радуют друзья
и близкие и не подводит здоровье! Вечная память тем, кого нет рядом с нами...
На ЧФ Марией Егоровой снят фильм "Евдоким и Евдокия"
"Телецентр Черноморского флота России победил в одной из номинаций IV международного кинофестиваля экранных искусств "Кинотур - 2007"
Журналисты телевизионного центра Черноморского флота России победили в одной из номинаций на IV международном кинофестивале экранных искусств "Кинотур - 2007", который проходил в Житомире.
Специальный диплом оргкомитета кинофестиваля "За поэтичный реализм в раскрытии на экране темы "Женщина на войне" получила документально-публицистическая картина "Евдоким и Евдокия" автора Марии Егоровой. Картина посвящена Евдокии Николаевне Завалий - единственной женщине во Второй мировой войне, которая командовала взводом морской пехоты на передовой линии фронта. Это уже вторая награда фильма. Свою первую награду картина получила в номинации "У войны не женское лицо" на кинофестивале "Победили вместе" проходившего 9 мая в Ялте...."
Перед вами - командир взвода морской пехоты Евдокия Завалий. Очень рекомендую прочитать историю этой замечательной женщины, которой, к великому сожалению, уже нет с нами. Это человек-легенда, человек с поистине уникальной биографией, а для Военно-морского флота - особенно.
«Дуськин взвод», «Дусины гвардейцы» - так именовали сослуживцы ее подразделение, бывшее образцом мужества и стойкости, а враги - Фрау «Чёрная смерть».
Евдокия Николаевна Завалий (укр. Євдокія Миколаївна Завалій; 28 мая 1924 - 5 мая 2010) - единственная женщина - командир взвода морской пехоты в годы Великой Отечественной войны, гвардии полковник.
Командир взвода морских пехотинцев во время Великой Отечественной войны лейтенант Евдокия Николаевна Завалий. До Дня Победы она не дожила всего четыре дня.
Давнее поверье о том, что женщина на флоте - явление аномальное, в наши дни воспринимается как некоторый пережиток.
И хотя к дамам в бушлатах некоторые мужчины все еще относятся скептически, прекрасный пол давно отвоевал себе место под солнцем во флотских экипажах многих стран. В Норвегии под натиском морских амазонок не устояли даже святая святых ВМС - субмарины.
В России заповедь Петра I о том, что «женщинам во флоте не бывать», впервые нарушила гречанка Ласкарина Бубулина - единственная в истории женщина - адмирал Российского флота. В США первой морячкой стала Грейс Хоппер - контр-адмирал американского ВМФ.
Есть своя женщина-легенда и в Украине. Человек удивительной судьбы и с уникальной в истории военно-морского флота биографией. Гвардии полковник морской пехоты Евдокия Завалий - единственная представительница слабого пола, которая в годы Второй мировой войны возглавляла действующий на передовой линии фронта взвод морских пехотинцев.
… Я тщетно пытаюсь отыскать в облике невысокой худенькой женщины черты избранности, позволявшие ей, семнадцатилетней, командовать полусотней крепких мужиков, наводя ужас на гитлеровцев дерзкими вылазками, за которые она получила от них прозвище «фрау черный комиссар» или «фрау черная смерть». Буквально с порога Евдокия Николаевна командует мне: «Идем к столу! Флотская уха стынет!» Звучит как приказ, и я понимаю, что возражения бессмысленны - комвзвода в своей стихии.
Фатальная память
Евдокия Николаевна, откройте секрет: как удавалось руководить взводом десантников, может, слово какое заговорное знали?
Слова самые обычные: «Взвод! Слушай мою команду!» Голос-то у меня громкий всегда был, с детства песни пела под свой аккордеон. Поначалу, конечно, бывало, хмыкали хлопцы в мою сторону, но я внимания не обращала. Ничего-ничего, думаю, я вам еще покажу кузькину мать! Волю в кулак, очи озверелые и - вперед! Хотелось нос мужикам утереть, показать, что могу воевать не хуже, если не лучше их. И они привыкли ко мне, зауважали. Если бы не приняли как командира, сто раз была бы убита. Ведь немцы охотились за мной, после того как узнали, что «черными комиссарами» командует женщина, но ребята мои каждый раз выручали.
Поднимаю их в атаку: «За мной!» Догоняют и обходят меня, прикрывая, бесстрашные, отчаянные - Жора Дорофеев, Петро Мороз, Саша Кожевников, три Димы - Ваклерский, Собинов и Седых… Каждый из пятидесяти пяти моих автоматчиков до сих пор стоит перед глазами, хотя никого из них уже нет в живых. Димка Седых бросился под танк с последней гранатой, Миша Паникахо заживо сгорел, облитый горючей смесью, но успел вскочить на вражеский танк и поджечь его, Ваня Посевных… Когда появился во взводе, смерил презрительным взглядом: «Бабе подчиняться неохота!» А в боях за Будапешт он прикрыл меня от снайперского выстрела, подставив свою грудь… До Победы дошли только шестнадцать моих ребят, сегодня из нашего спецвзвода 83-й бригады морской пехоты осталась я одна.
Евдокия Николаевна замолкает, пытаясь унять слезы, ручьями текущие по щекам, а я, не зная, как утешить, перевожу разговор в другое русло - туда, где не должно болеть.
Вы, наверное, пацанкой росли - во дворе верховодили, заводилой были?
Она как будто не слышит вопроса - рвущая сердце фатальная память 65-летней выдержки не отпускает ее.
Так и не привыкла терять. На фронте слезы прятала под плащ-палаткой, чтобы, не дай Боже, не увидел кто и не заподозрил в слабости. Понимаешь, я просто не имела права быть слабой, бояться. Но все равно боялась… крыс. Ничего с собой поделать не могла, крысы для меня страшнее немцев были - голодные, по ночам в лицо бросались, за пятки грызли. Брр! Лучше не вспоминать…
Я ведь совсем девчонкой на войну попала, еще шестнадцати не стукнуло. Три раза бегала к военкому, а он мне все: «Молоко сначала подотри!» - «Какое молоко?» «Материно, не обсохло еще!» Но фронт приближался, и вскоре война сама пришла за мной. Как сейчас помню этот день, 25 июля. Выжженную солнцем степь в родной Николаевской области, колхозное поле, где мы с подругами торопились убрать урожай, зарабатывая трудодни. Вдруг видим - на белом небе над нашим селом появились черные пятна.
Бригадир аж присвистнул: «Парашютный десант!» Послышался нарастающий гул, и вражеские самолеты начали бомбежку. Мы бросились по домам. Вбежав во двор, я услышала чей-то стон и, глянув под старую антоновку, обомлела: молодой пограничник (у нас в селе находился штаб погранзаставы) лежит в луже крови. Не помню, как вбежала в хату, разорвала на бинты простыню, как могла перебинтовала его, смотрю - еще одного ранило, потом еще…
Когда последняя воинская часть покидала Новый Буг, ведя кровопролитные бои, я уговорила командира взять меня с собой. Хотела забежать домой за кофточкой, но возле дома столкнулась с бабушкой. Увидев меня, баба заголосила: «Ой, шо ж ти робиш? Вернися, золота моя!»
А потом вдруг крепко обняла, зашептала что-то и посмотрела в глаза:
Онучечка! Четыре раза будешь кровью стекать! Но тебя принесут белые гуси… И перекрестила. Бабушка моя людей лечила травами и судьбу предсказывала. Прожила на свете 114 лет.
Сбылось бабушкино предсказание?
Как сказала, так и случилось. Четыре ранения и две контузии - с такими трофеями я вернулась с войны. Впервые ранило на Хортице, когда во время отступления наш 96-й кавалерийский полк, где я служила санитаркой, принял тяжелый бой. Днепр нам пришлось форсировать вплавь, на хлипких плотах из подручного материала. Там и настиг вражеский снаряд. После проникающего ранения в живот попала в госпиталь под Краснодаром. Главврач осмотрел меня: «Ну все, девчоночка, отвоевалась. Получишь литер и дуй домой». Ответила, как отрезала: «Некуда мне ехать! Отправляйте на фронт!»
Направили меня после ранения в запасной полк. А туда как раз «покупатели» из командования приехали набирать ребят на передовую. Один из них, моряк, подзывает меня: «Гвардии старший сержант, покажите ваши документы!» Раскрывает мой литер и читает: «Старший сержант Завалий Евдок.» Это в госпитале имя мое так сократили. «Завалий Евдоким?» А я ему, и глазом не моргнув: «Так точно, товарищ командир! Завалий Евдоким Николаевич!» - «Даю пятнадцать минут на сборы!» - «Есть!»
Он и не подозревал, что перед ним - девушка. А я ничем не выделялась среди парней: те же гимнастерка и галифе, на голове после госпиталя - «ежик» с чубчиком - косу пришлось сбрить, чтобы вши не донимали. Выдали мне боеприпасы, обмундирование, а потом отправили… в баню.
Вот тут-то и раскрылся обман? Разоблачили «Евдокима»…
Да ты что! Если бы тогда узнали, не сносить бы мне головы. Расстрельная статья, с командованием шутки плохи! Стою ни жива ни мертва со своим тазиком, а мимо ребята в чем мать родила мыться бегут. Посмотрела на палатку медсанбата и смекнула расковырять себе лицо в кровь, чтобы не до бани было. В медсанбате мне обработали раны, а через два с половиной часа у станицы Горячий Ключ старший сержант Евдоким Завалий принимал бой в составе шестой десантной бригады.
Вы хотите сказать, что вам удалось незаметно влиться в мужское общество и оставаться там нерассекреченной еще какое-то время? Простите, но это кажется невероятным…
Тем не менее мне удалось продержаться около года. Никто ни о чем не догадался. Меня сразу же признали «своим парнем», а после того как под Маздоком я взяла в плен немецкого офицера, направили в отделение разведки, и вскоре я стала его командиром. Очень тяжелые бои шли на Кубани, в районе станицы Крымская. Там наша рота попала в окружение. В разгар схватки погиб командир, и, заметив растерянность бойцов, я - старшина роты - поднялась во весь свой «гигантский» рост и крикнула: «Рота! Слушай меня! Вперед, за мной!» Бойцы поднялись в атаку, и нам удалось сломить сопротивление противника, выйти из окружения. В этом бою я получила второе тяжелое ранение. Вот тогда-то и разоблачили «Евдокима».
И какими были последствия? Перепало на орехи от командования?
Никто даже не пикнул. Наверное, учли боевые заслуги и дали направление на шестимесячные курсы младших лейтенантов. После них в октябре 443-го направили в 83-ю бригаду морской пехоты Краснознаменной Дунайской флотилии и доверили взвод. Так я из «товарища Евдокима» превратилась в «лейтенанта Дусю». Матросы мне попались как на подбор - рослые, крепкие, отчаянные хлопцы. Ребята из соседних взводов вначале смеялись над нами: «Дуськин взвод!» Но прошло время, и стали называть уважительно: «Дусины гвардейцы». А мои автоматчики называли меня по-мужски - командиром, а иногда ласково Евдокимушкой…
Трем смертям не бывать
То есть бойцы стали воспринимать вас не только как командира, но и как женщину. Скажите честно, сердце ни разу не екнуло? Влюбленные взгляды ловили на себе?
О чем ты говоришь! Если бы хоть какие-то мысли возникли на этот счет, все - нет взвода и нет командира. Я была для них мужиком, да и некогда было нам, морским пехотинцам, любовь крутить. Про это ты в других родах войск расспроси, может, чего и расскажут. А мне нечего рассказать, кроме того, что вернулась я домой после войны чистая, как небо и звезды…
Мой бестактный вопрос разволновал Евдокию Николаевну, и в ее голосе вновь появились командные нотки: «Возьми вон ту газету!» Я протягиваю ей потрепанный газетный листок из разложенного на столе солидного домашнего архива. Она возвращает его мне: «Читай!»
- «Бойцов во главе с женщиной-офицером высадили в тыл врага десантные катера. Была поставлена задача перекрыть дорогу, по которой отступали на Вену разбитые под Будапештом фашистские части. 6 суток отбивали ребята яростные атаки врага. А потом с воздуха на них посыпались бомбы. Со стороны Будапешта на моряков двинулись «тигры». Казалось, что все кончено. Не выдержит горстка морских пехотинцев, не устоит. Но пока подоспела помощь, семь фашистских танков горело перед траншеями смельчаков. «Тигров» подожгли моряки из взвода лейтенанта Завалий...»
Евдокия Николаевна прерывает меня:
Вот такая «любовь» у нас была, деточка. А ты говоришь, взгляды…
Севастополь, Сапун-гора, Балаклава, Новороссийск, Керченские катакомбы. По 8-9 атак за одни сутки. Я потом после войны еще долго по ночам «ходила в атаку». Кричала так, что соседи пугались. А бабушка молилась и говорила маме: «Это нечистый дух из нее выходит, доня!» Наверное, благодаря этим ее молитвам и заговорам живу до сих пор, хотя трижды была похоронена…
Я слушаю ее рассказ и думаю: наверное, когда человек при жизни становится легендой, мистику и мифологию воспринимает как объективную реальность. Забывая, где правда, где вымысел. Но на всякий случай уточняю:
Сколько раз?
Она не реагирует на глупый вопрос и продолжает, глядя сквозь меня в свое прошлое:
Еще в самом начале войны кто-то из односельчан сказал бабушке, что видел, как меня хоронили. Но она не поверила и все по церквям ходила, свечи ставила. Потом под Белгород-Днестровским, когда ночью форсировали лиман, чтобы, преодолев минное поле, захватить плацдарм и удержать его до прихода главных сил. Едва достигли середины лимана, как с противоположного берега ударили вражеские орудия и пулеметы. Несколько мотоботов пошли ко дну, остальные достигли берега и захватили его. Когда немцы стали отступать, мой взвод преследовал их. Я не заметила, как оторвалась от своих десантников, рядом разорвался снаряд, и меня отбросило взрывной волной. Очнулась, когда стемнело, и услышала немецкую речь. Немцы ходили по полю боя и добивали наших раненых.
Почувствовала, что приближаются ко мне, затаила дыхание, и вдруг огнем полоснула боль в ноге. Один из фашистов пронзил ее штыком, чтобы проверить, мертва ли «русиш фрау». Чудом не выдала себя, а на рассвете, когда наши батальоны очистили от гитлеровцев западный берег Днестровского лимана, меня, истекавшую кровью, нашли местные жители. В штабе бригады решили, что я погибла, и на братской могиле в Белгород-Днестровском среди других имен появилось мое.
Ну а в третий раз меня похоронили в Болгарии, высекли фамилию на памятнике, и когда спустя 25 лет я приехала в Бургас как почетный гражданин города, одна из женщин во время встречи с горожанами узнала меня и бросилась ко мне со слезами: «Доченька! Ты живая!»
Привидения в черных бушлатах
Фашисты называли вас «фрау черная смерть». Значит, признавали вашу силу и свою обреченность, то есть уважали?
Черные бушлаты всегда наводили на них смертельный ужас. Внезапностью, дерзостью и бесстрашием. Головы у моих ребят отчаянные были. Но когда фрицы узнали, что среди них - женщина, сначала поверить не могли, а потом стали охотиться за мной. Что касается уважения, не знаю, но расскажу еще один случай. Это была самая дерзкая и самая трудная операция, которую поручили моему спецвзводу.
В феврале 45-го шли жестокие бои за Будапешт. Четыре дня морские пехотинцы пробивались к крепости, где размещалось гитлеровское гнездо - штаб-квартира фашистского палача Хорти. Все подходы к замку были заминированы, оборудовано множество огневых точек. Командование 83-й бригады поставило задачу: во что бы то ни стало проникнуть внутрь крепости. Обследуя все закоулки, моряки обратили внимание на канализационный люк, спустились в него и обнаружили подземный ход. Разведчики доложили, что пройти подземельем можно, но дышать там трудно - стоит тяжелый смрад, от которого кружится голова. Командир роты Кузьмичев вспомнил, что среди захваченных нами трофеев есть подушки с кислородом. Просчитали, что идти надо до четвертого колодца, и решили рискнуть. Мой взвод шел впереди роты - одна подушка на двоих, делаешь спасительный вдох и отдаешь соседу. Коллектор оказался уже, чем предполагали, шли согнувшись, ноги увязали в зловонной жиже. У второго колодца услышали грохот и лязг. Осторожно отодвинули крышку и сразу закрыли - наверху вся улица запружена танками и бронемашинами. Господи, подумалось, а что же ожидает нас у четвертого колодца? Ведь это вонючее подземелье может стать нашей братской могилой, достаточно бросить пару гранат! У четвертого колодца остановила взвод. Сердце бешено колотится, но там, наверху, было тихо. Значит, правильно рассчитали.
Покинув колодец, бойцы редкой цепочкой рассыпались вдоль серой стены замка, очередью уложили часового. Внезапное появление «черных комиссаров» повергло противника в замешательство, нам хватило этих секунд, чтобы ворваться в здание, пока застрочил пулемет. Подоспела рота и другие подразделения - брали этаж за этажом и вскоре полностью очистили от гитлеровцев замок и прилегающие кварталы. В числе пленных оказался немецкий генерал. Он смотрел на нас, как на призраков, не в силах понять, каким чудом мы оказались в тылу его войск.
Когда ему сказали, что прошли под землей, не поверил, пока не увидел разведчиков, не успевших отмыться от грязи и нечистот. Когда услышал, что комвзвода была девушка, опять не поверил и оскорбился: «Худшего издевательства вы не могли придумать?!»
Вызвали меня. Пришла в штаб грязная, как черт, разит от меня за километр. Майор Круглов, зажимая нос платком, обращается ко мне: «Доложите, как пленили немецкого генерала!» И вдруг немец протягивает мне пистолет системы «Вальтер» - плохо, видать, обыскали его ребята. «Фрау русиш черный комиссар! Гут! Гут!» Я глаза вытаращила на политотдел, те кивают - бери. Потом ребята именную надпись мне на этом пистолете сделали…
Евдокия Николаевна, а после войны вам не хотелось продолжить военную карьеру на флоте? Глядишь, и до контр-адмирала дослужились бы, как Грейс Хоппер.
Мне давали направление в военное училище, но сказались ранения, и пришлось оставить службу. Но я не жалею, потому что встретила свою любовь, вырастила сына и дочь. Растут мои внуки и правнуки, хотя мне предсказывали, что ни мужа, ни детей не будет. Когда гитлеровцы готовились к контрудару по нашим войскам в районе озера Балатон, мой взвод остановился в помещичьем доме. Хозяйка, которая немного говорила по-русски, увидев меня, отшатнулась: «О Господи, женщина!» А потом стала убеждать, что оружие - это большой грех и что небо накажет меня, не дав продолжения моему роду, а земля разверзнется подо мной… Как видите, старая помещица ошиблась, живу. Одна за всех моих ребят…
После войны объездила множество городов, воинских частей, кораблей и подводных лодок - везде рассказывала о моем десантном взводе. Выступала в школах, чтобы дети знали правду, а не росли Иванами, не помнящими родства. И сейчас иду, если зовут и не подводят силы. В августе прошлого года привезла из Севастополя тридцать комплектов тельняшек и бушлатов для ребят из 104-й школы в Пуще-Водице, куда с радостью ходила каждый год 9 Мая. А 1 сентября 2007 года этой школе торжественно присвоили имя фашистского головореза Романа Шухевича. Нужна ли теперь там моя правда?..
За последние два с половиной месяца она похоронила сразу четырех близких людей - трех сестер и племянника. «К человеческим потерям привыкнуть нельзя, - говорит Евдокия Николаевна, - но выжить все-таки можно. Главное - не утратить память и не предать ее. На ней ведь держится мир, но как объяснить это людям?»